Авторство 2 Пет. обосновано слабее, чем большинство других новозаветных книг, но убедительнее, чем раннехристианские книги, которые не вошли в состав Нового Завета, особенно те, которые приписываются Петру. Ранняя *Церковь оспаривала истинность послания, хотя его существование рано документируется. Но *псевдоэпиграфические документы обычно писались от имени героя отдаленного прошлого; хотя датирование послания II в. не исключено, нет веских внутренних свидетельств, которые противоречили бы более ранней дате его написания (в I в.). Здесь, вероятно, не идет речь о *гностицизме II в., а тема завершения земной истории, похоже, рассматривалась уже в первом новозаветном документе (1 Фес.).

Оппоненты. Ересь, против которой предположительно направлено это послание, — это, скорее всего, гностицизм II в. или его зарождение в I в.; «знание» (любимая тема гностиков, хотя и не единственная) семь раз упоминается в послании. Гностики отрицали грядущее пришествие *Христа, и многие из них верили, что плотские грехи не имеют никакого значения. В гностицизме, однако, эти идеи возникли не на пустом месте; они появились ранее у греков (а также у иудеев и христиан) и уже были известны в I в.

Если учитывать, что в древности было много шарлатанов и существовали параллели практически всех воззрений, отраженных в греческих и иудейских концепциях I в., можно предположить, что этими оппонентами были просто евреи *диаспоры, которые всецело находились под влиянием греческой мысли (возможно, даже в большей степени, чем *Филон).

*Жанр. Это послание относится к разряду писем, предназначенных для широкого распространения (1:1), хотя сам стиль показывает, что оно не было адресовано высшим литературным кругам, которые обычно читали такие послания. Итак, это письмо «общего характера». Но некоторые исследователи обнаруживают в нем и элементы жанра «завещания», т. е. завещания, завета, которое писал умирающий отец или начальник, руководитель (ср.: 1:14).

Библиография. Самой лучшей в этом жанре представляется следующая работа: Richard J. Bauckham, Jude, 2 Peter, WBC 50 (Waco, Tex.: Word, 1983). Можно порекомендовать также весьма полезную книгу: J. N. D. Kelly, A Commentary on the Epistle of Peter and Jude (reprint, Grand Rapids, Mich.: Baker Book House, 1981).

1:1,2

Введение

В греческом тексте здесь не «Симон Петр», а Симеон; этот вариант менее распространен, но ближе к первоначальной семитской форме этого имени (также и в Деян. 15:14). Хотя в иудаизме «Спаситель» — это Божественный титул, как и вообще в древности, он мог использоваться и в более широком смысле; но применение титула «Бог и Спаситель» (наиболее естественный перевод) к Иисусу было непосредственным подтверждением Его Божественной сути и могло оскорбить иудейских читателей, которые не были христианами. Писатели обычно стремились установить тесный контакт со своими читателями в самом начале послания («равно драгоценную веру», «веру, как и наша»). «Благодать и мир» — типичное приветствие в древности, но без упоминания Христа в центре приветствия; см. ком мент, к Рим. 1:7.

1:3-11

Как сохранить стойкость и спастись

Этот раздел иногда рассматривают в форме гражданского декрета, известного из надписей, воздающих хвалу благодетелям, однако такое предположение выглядит не достаточно убедительно. Хотя подобные параллели обнаруживают общее между этим отрывком и некоторыми декретами, эти общие представления были довольно широко распространены и могут быть найдены также и в других литературных формах.

1:3,4. «Божественная сила» и «Божественное естество» на протяжении веков были важными понятиями в греческом мышлении; они широко использовались во многих произведениях еврейских писателей *диаспоры. Многие греки в ту эпоху стремились отрешиться от тленного материального мира, считая, что их душа несет на себе печать божества и бессмертия и принадлежит горнему, чистым и совершенным небесам; некоторые греческие мыслители и культы использовали эту мысль для утешения масс в их уповании на грядущее.

Многие греки, некоторые иудейские писатели, в том числе *Филон, и в целом более поздние *гностики утверждали, что каждый может обрести «божественную» природу, стать богом, либо при жизни, либо после смерти; в ряде религиозных и философских течений это обожествление включало погружение в божественное. Но большинство в древнем иудаизме отвергало идею обожествления; есть только один Бог (ср.: Быт. 3:5; и даже Филон понимал обожествление весьма специфически). Многие еврейские источники диаспоры использовали язык, аналогичный языку Петра, но почти всегда только для указания на бессмертие, а не на обожествление. (Петр применяет этот язык в свете христианских воззрений: верующий в Христа получает новую природу; см. коммент. к 1 Пет. 1:23.) В контексте монотеизма раннего христианства, который противостоял политеистической культуре, ясные утверждения Петра были призваны отвергнуть притязания тех, кто ожидал полного обожествления.

На то, что непосредственным культурным контекстом для Петра служил иудаизм диаспоры, а не греческое язычество, указывает его определение термина «растление», или распад: истоком тления служит «похоть» (ст. 4; ср.: 2:14; 3:3). Бессмертие существовало, как утверждали греки, но оно возможно только через очищение от скверны греха (1:9); греческая концепция бессмертия ограничивается библейской надеждой на *Царство Небесное, а посему определяется грядущим *воскресением (ср.: 1:11). 1:5–7. В древней литературе часто приводились перечни добродетелей и пороков. Постепенное добавление одной добродетели или одного порока, как в данном случае, было характерным литературным приемом в еврейских, греческих и римских текстах (такие прогрессии назывались соритами). «Добродетель», или нравственное совершенство, — это универсальная греческая категория, указывающая на благородство характера.

1:8. Греческие философы рассматривали философские знания как ключ к изменению поведения человека; однако Петр включает в «познание» понятие о личных взаимоотношениях, как это часто утверждается в *Ветхом Завете.

1:9. В иудейских текстах также говорится о нравственной распущенности и осквернении, от которых необходимо получить «очищение» (ср.: 2:20).

1:10,11. Иудаизм часто говорил о призвании и избранности Израиля. Петр применяет эти термины ко всем, кто сможет устоять и обретет *вечную жизнь. Грядущее преобразование мира и установление *Царства Божьего были иудейскими и христианскими концепциями, чуждыми греческому мышлению.

1:12-21

Свидетельство Петра как очевидца

1:12. Напоминание было важным приемом в древних нравственных наставлениях, особенно в сочетании со смягчающей фразой «хотя вы и знаете это».

1:13. В ряде древних текстов тело сравнивалось со скинией, «храминой», как здесь; Петр выбирает образ, близкий и понятный своим читателям.

1:14. Иудейские писатели обычно считали, что праведный часто предупреждался о грядущей смерти. В древних иудейских историях герои, чувствуя приближение смерти, в завещании оставляли наставления своим наследникам. Заявляя о своей близкой смерти (несомненно, о своей казни в Риме), Петр сообщает своим читателям: «Это мои последние наставления вам, поэтому будьте особо внимательны к ним». Ср.: Ин. 21:18,19.

1:15. Напоминания были характерны для завещаний (1:14), хотя и не только для них, а в целом свойственны нравственным наставлениям (1:12). «Отшествие» буквально означает «уход», «исход», этот термин часто употреблялся в иудейских и христианских текстах для описания смерти (напр., в Лк. 9:31).

1:16. Слово, переведенное как «басни» (или мифы, как в NRSV), использовалось обычно в негативном смысле по отношению к вымышленным историям, например, лживым историям, призванным опорочить богов; басни и мифы обычно противопоставлялись правдивым историям. Свидетельство очевидца было чрезвычайно важным для восстановления реальности событий или явлений, хотя греческие и римские ораторы не придавали этому столь серьезного значения, как в настоящее время. (Некоторые исследователи обращают внимание на то, что тот же самый термин, который Петр использует здесь по отношению к «очевидцам», применяется и в ряде языческих культов *мистерий, напр., в мистериях Элефси-на и Самофракии; но близкое понятие также использовалось и в более высокой философии *Платоном и *Аристотелем, и обычно это был термин для обозначения свидетелей, даже по отношению к Самому Богу в иудаизме *диаспоры. Поскольку Петр описывает не свой начальный опыт вхождения в веру, но более глубокий опыт веры, элемент свидетельства занимает здесь центральное место. Так же как в этом послании, в Евангелиях говорится о том, что слава, которую сподвижники Иисуса увидели перед смертью, была преображением, а не вторым пришествием; но это преображение предвосхищало второе пришествие; ср.: 1:19.)